Продолжая цикл материалов о спортивной психологии, сегодня мы публикуем монологи одного из самых известных российских специалистов в этой области. Кандидатскую диссертацию по психологии спорта Геннадий Горбунов защитил еще в 1967 году, в 1994-м стал доктором наук. При этом он не ограничивался теоретическими изысканиями, а приобрел известность именно как практический психолог. Сегодня, в 77 лет, он продолжает работать со сборными страны. Перед чемпионатом мира по водным видам спорта Геннадий Дмитриевич несколько недель провел на сборе в Волгограде вместе с российскими пловцами. Некоторыми историями и секретами своей работы Горбунов поделился с нашим корреспондентом.
О правильном выборе
В цикле занятий, посвященных достижению успеха, всегда акцентирую внимание своих слушателей на умении сделать правильный выбор и вовремя принять решение. Привожу пример из собственной жизни: в техническом вузе проучился всего год и за это время неожиданно увлекся спортом. Приятель, с которым учились в школе, затащил в бассейн. Тренер покрутил пальцем у виска: в 17 лет пора заканчивать, а вы решили только начать заниматься! Спасибо, что не выгнал сразу, а согласился посмотреть в деле.
Не поверил, что брасс я осваивал в естественных водоемах, а не в детской спортивной школе. Мне же занятия плаванием настолько пришлись по душе, что карьера инженера завершилась, не начавшись. Единственной интересной сферой деятельности стал спорт. Сдав сессию, забрал документы и поступил во Львовский институт физкультуры, где учился с большим наслаждением.
После окончания института был направлен работать тренером по плаванию в Черновцы. Когда выходил из комнаты, где заседала комиссия по распределению, ко мне подошел заведующий кафедрой теории и методики физического воспитания Арам Аветисович Тер-Ованесян и спросил: «Хочешь работать у меня?» Увидев мое недоумение, Тер-Ованесян сказал, что вопрос с Черновцами он уладит, и дал на размышление один день. О чем было размышлять? Согласился сразу же.
Почему Тер-Ованесян обратил на меня внимание? Думаю, из-за моей наглости. Во время лекций делил страницы в тетради на две половины. Синим писал то, что излагал преподаватель, а красным — то, что сам по поводу услышанного думаю. Увидев это, Арам Аветисович на одном из семинаров, выдержав театральную паузу, сказал: «Мне хотелось бы, чтобы в этой аудитории было одним человеком меньше. Горбунов, это к тебе относится!» Вызвал меня отвечать, и я с перепугу стал излагать то, что написано красным.
Все студенты застыли, а Тер-Ованесян продолжил в своем духе: «Парень, а тебе не кажется, что ты сильно рискуешь, критикуя профессора?» Пришлось ответить, что просто излагаю свои мысли. С тех пор понял: творчество часто начинается с критики. Вот так я стал преподавателем этой кафедры.
О теории и практике
Однажды Тер-Ованесян пришел на мое занятие и сказал: «Что ты читаешь своим студентам? Теорию и методику? Да у тебя там психологии больше половины». У меня всегда был интерес к философии, зачитывался Монтенем, Ницше, Шопенгауэром, полузапрещенными или вовсе запрещенными в СССР авторами. Отсюда и вполне естественный крен к психологии. Заметивший это Тер-Ованесян решил направить меня в аспирантуру по соответствующей дисциплине. На выбор предложил Москву или Ленинград.
В те времена в спортивной психологии было два корифея – Авксентий Цезаревич Пуни и Петр Антонович Рудик. Первый работал в Ленинграде, второй — в Москве. Не то чтобы они соревновались между собой, просто каждый считал свою школу лучшей. Каждая была хороша в теории, но обе имели слабый выход к практике спорта. При этом и у Пуни, и у Рудика вышли фундаментальные монографии по спортивной психологии, но они только закладывали основы для будущих практических разработок.
То, что меня направили на учебу в Ленинград, заслуга Тер-Ованесяна. Ну а после защиты кандидатской диссертации Пуни оставил меня на кафедре психологии института им. П.Ф. Лесгафта. Проработав там три года, понял, что чистая теория мне неинтересна. По собственной инициативе организовал в школе-интернате спортивного профиля (ШИСП) кабинет психорегуляции.
С Пуни пришлось выдержать настоящую словесную дуэль. Он упрекал, что лезу в психотерапию. Я же в пылу дискуссии, может быть, не совсем справедливо и резко ответил, что все психологи — болтуны и демагоги. Включая меня самого. И добавил: «Пока».
Занятия в ШИСП проводил без отрыва от преподавательской деятельности в институте Лесгафта. В интернате заметили мою работу и в 1971 году предложили поработать со сборной Ленинграда по плаванию, которая готовилась к Спартакиаде народов СССР.
О «гипнотарии» или «горбунарии»
Долгое время считал, что психолог должен работать в том виде спорта, в котором разбирается досконально. Это идеальный вариант. С годами, сотрудничая с представителями различных видов спорта, понял, что работаю с психическим состоянием и личностью.
Отношения с пловцами строил исходя из своего опыта. Я ведь преподавал теорию и методику спортивной тренировки в те годы, когда еще сам выступал на соревнованиях по плаванию. Большими победами похвастать не мог, но в восьмерку сильнейших в СССР на дистанции 100 м брассом входил. Методику тренировки отрабатывал на себе.
Мой тренер сначала возмущался, а затем смирился и перед тренировкой спрашивал: «Геночка, что мы сегодня плаваем?» Знание теории и методики спортивной тренировки очень помогают в работе психолога. Беседы, установки, внушения в измененных состояниях сознания строятся с учетом того, что происходит в тренировочном процессе.
Предисловие к одной из моих книг написал великий тренер Игорь Кошкин. В моем архиве есть фото 70-х годов, на котором рядом с Кошкиным четырехкратный олимпийский чемпион Владимир Сальников и один из лучших тренеров страны Михаил Горелик. Мне повезло встретить на своем жизненном пути множество людей, которые предопределили мою судьбу, начиная с тренера, который взял меня в 17-летнем возрасте. Затем были Тер-Ованесян, Пуни, Кошкин.
В июне Игорь Михайлович пригласил меня на сбор ленинградских пловцов. Мы поселились в одном номере и о многом беседовали. В конце концов он сказал: «Вот тебе моя бригада, работай, как считаешь нужным». Этот тренер поверил в меня сразу. Позже, в бассейне СДЮСШОР «Экран», Кошкин выделил мне кабинет, который нередко называли «гипнотарий» или «горбунарий».
В сборную СССР по плаванию я влился практически незаметно. Сразу же объявил, что работаю со всеми.
Ленинградцы спокойно отнеслись к тому, что мои сеансы посещают их соперники по всесоюзным соревнованиям. Это уж потом, когда стал работать в фигурном катании, мне объяснили принцип: «Или ты с нами, или против нас». Один из тренеров убеждал бросить спортсменку, с которой я отработал три года, только потому, что фигуристка из его группы с ней конкурировала. Этому тренеру сразу сказал, что лучше вообще работать в фигурном катании не буду, нежели стану предателем. В плавании ни у кого претензий не было. Даже у Кошкина, когда ко мне потянулись соперники его пловцов.
О Сальникове
Меня часто спрашивают: был ли четырехкратный олимпийский чемпион Владимир Сальников самым благодатным материалом для работы психолога? Сальников вообще незаурядная личность. Он выделялся в команде. Один пример: тогда много внимания уделяли образованию спортсменов и на сборы приглашали преподавателя английского языка. Поначалу все охотно посещали занятия, а затем большинство стало отлынивать, ссылаясь на усталость после тренировок.
Только Сальников выучил английский на сборах, что очень помогает ему в сегодняшней работе на посту президента Всероссийской федерации плавания. Выделялся Владимир и своей фантастической способностью восстанавливаться: после напряженной вечерней тренировки он мог встать в шесть утра и снова накручивать километры в бассейне ему удавалось легче, чем другим.
Сотрудничество с Владимиром началось в 1975 году и продолжалось до 1985-го. На сборах, как правило, мы работали два раза в неделю. У Кошкина в недельном цикле как раз были два дня без вечерних тренировок — среда и суббота. Вместо работы в бассейне — спортивные игры, парилка, массаж, система витаминизации, и после этого ребята шли ко мне на сеанс восстановления. Для спортсменов из группы Кошкина их посещение было обязательным. Хотя я решительно возражал: если сам спортсмен не настроен на общение, то польза от моих сеансов будет минимальной. Ребята должны были созреть для работы со мной, но тренер такую готовность формировал мгновенно. Направлял пловцов ко мне со словами: «Не хочешь — всё равно пойдешь». Нужно сказать, что пользу очень скоро почувствовали практически все.
После престижных соревнований ребята принесли мне малые медали с дарственными гравировками. Четыре награды до сих пор хранятся в моем домашнем музее. В том числе медалька от Владимира Сальникова.
Какую-то ревность Кошкин в душе не мог не почувствовать. На всесоюзной конференции, где подводились итоги сезона, он выступил с такой речью: «Взял в свою группу психолога. И — что бы вы думали? — после соревнований ребята медали несут не мне, а ему! Сначала был возмущен, но потом понял — раз так, значит он мне, действительно, нужен в работе». Следует отдать должное мудрости Кошкина. Немногие тренеры в такой ситуации стали бы на всю страну говорить об этом.
После 1985 года многие потеряли веру в будущее Сальникова. Вспоминали возраст, болезни, переезд из Ленинграда в Москву. Даже главный тренер сборной СССР Сергей Вайцеховский намекал на то, что Владимиру пора заканчивать. Не стал отстаивать своего ученика и Кошкин. Я же тогда говорил обоим, что не стоит мерить Сальникова мерками обычного пловца, а уже тем более — сбрасывать со счетов.
К Олимпиаде в Сеуле трехкратного олимпийского чемпиона по плаванию готовила его жена, по спортивной специализации легкоатлетка. Марина Сальникова прекрасно знала теорию и методику тренировочного процесса. Она из спортивной семьи, получила хорошее образование, а за годы совместной жизни с Владимиром в достаточной степени вникла в нюансы плавания.
В своей работе Марина в одном лице совмещала в себе функции тренера, врача, массажиста и, конечно, психолога. Финиш Сальникова в Сеуле — это результат такой работы. Он включил такие резервы, о которых и сам не подозревал.
О психологии и педагогике в спорте
Мой критический подход ко всему, что происходило в психологии спорта, нарастал не просто из года в год, а из месяца в месяц. Инструментарий воздействия и влияния на спортсменов в психологии в те времена был очень слаб. И я нашел его в педагогике и психотерапии. Это бывало нелегко, но мне нравилось ломать стереотипы в сознании функционеров, ученых, тренеров о том, чем и как надо помогать спортсменам. Это был мой очередной стратегический выбор.
Постепенно, чередуя работу в сборной СССР по плаванию с чтением курса «Психологическое обеспечение спортивной деятельности», написал книгу «Психопедагогика спорта». В 1987 году она была отмечена как лучшее издание в сфере науки о спорте. В статье Вадима Родионова об истории психологии спорта было подчеркнуто, что этой книгой было заложено новое направление в психологии спорта — педагогическое.
Читая курс лекция, всегда говорил своим студентам: психология изучает психику человека, но в спорте это только первый шаг. На него нужно тратить минимум времени. Спортсмен не хочет, чтобы его долго изучали, он ждет твоей помощи в достижении результатов. Я ввел новое определение: психология спорта изучает психику человека и воздействует на нее.
Академическая наука душит практику. Все университеты готовят исследователей. Выпускники с гордостью утверждают, что владеют способами диагностики. Они приходят в большой спорт и начинают морочить головы тренерам и спортсменам. Им же нужно совсем другое: минимум диагностики с приборами, анкетами и беседами по душам, а затем эффективное воздействие. А это уже педагогика или психотерапия. Психологи же не могут согласиться с тем, что они бездарны и не владеют необходимыми приемами.
Всю систему образования в психологии спорта нужно перестраивать. Психодиагностике нужно учить, от этого никуда не денешься, но затем необходимо переходить на методы воздействия и влияния. В последние десятилетия определенные подвижки есть. Связано это с приходом психологии в бизнес. Многие тенденции приходят именно из психологии бизнеса.
Психопедагогика спорта — это наука, направленная на воздействие на психическое состояние спортсмена. Нужно создавать позитив в тренировочном процессе и спокойную уверенность на соревнованиях. Получается, что именно психопедагогика становится практической психологией спорта, которая формирует характер. И это является целью работы в спорте для психолога.
Источник: http://www.fismag.ru/pub/hodor-09-15.php
