Михаил Владимирович Горелик родился 21 марта 1958 года в Ленинграде. МСМК. Чемпион Европы-1977 и победитель Всемирной универсиады-1979. Участник XXI и XXII Олимпийских игр. Заслуженный тренер России. Подготовил призеров Олимпийских игр, чемпионатов мира, Европы, СССР и России. На ближайшем чемпионате Европы в Будапеште в состав сборной команды России вошли сразу пять его учеников!
Дмитрий ВОЛКОВ
ДВ: Без чего тренер не может обойтись в своей профессии?
МГ: Без терпения и понимания своих учеников и их возможностей. Надо помнить, что цель, которую ставит перед собой тренер, не может быть достигнута моментально. Волшебных заданий, выполнив которые спортсмен становится чемпионом, не бывает. Эффект всегда отсрочен. Но, если работа выполняется правильно и постепенно, результат обязательно будет, через неделю, через месяц или год, а может, терпеть придется и еще дольше. Спорт высших достижений – это не прогулка, а тяжелый и изнурительный труд, связанный с лишениями, самопожертвованием, травмами и другими малоприятными вещами, в конце которых, как награда за волю и целеустремленность, пьедестал почета.
ДВ: А что делать, если ожидания не оправдались, и результат в том месте, где его планировали не получился?
МГ: Каждый может ошибиться. Лукавят те тренеры, которые говорят, что знают как добиться результата на 100%. Ситуация все время меняется. Прогноз – дело хорошее, но не благодарное, ответить за силы природы и все, что окружает нас, тренер не может. Поэтому очень часто происходят разочарования, но талант тренера заключается в том, чтобы найти причины неудачного выступления, проанализировать их вместе со спортсменом и извлечь полезный опыт для будущих побед. И к победе, и к поражению спортсмен и тренер идут вместе, поэтому ни в коем случае нельзя валить вину друг на друга, а принять все как есть, и двигаться дальше.
ДВ: Кем для тебя был твой тренер?
МГ: И Бог, и царь, и воинский начальник. Я плавал в бригаде выдающегося тренера, Игоря Михайловича Кошкина, поэтому с нашей стороны было полное подчинение его планам и указаниям, плюс абсолютная вера в его непогрешимость. Без этого нельзя. Сомнения лишают сил.
ДВ: Кто еще, кроме Кошкина повлиял на твой собственный образ тренера?
Сальников. Его отношение к тренировкам, образу жизни и всему, что касается достижения цели, я стараюсь привить и своим спортсменам. Для меня это пример идеала. И это не значит, что он не умел, к примеру, по-мальчишески отдыхать — на дискотеках он был главным заводилой. Но, если речь шла о тренировках или соревнованиях более серьезного спортсмена было не найти. Конечно, на меня оказали влияние и другие педагоги. Глеб Георгиевич Петров, Алексей Федорович Красиков, Геннадий Геннадьевич Турецкий… Однажды на чемпионате мира в 94-ом ???, где я курировал Романа Ивановского, перед комбинированной эстафетой, его результат не внушал оптимизма. 1.02.8 в личном заплыве не давали шанс надеяться команде на призы. Турецкий сделал мне несколько очень простых, но гениальных подсказок для того, чтобы повлиять на ситуацию, и это помогло – 1.00.7 – этап брассом, позволил нашей четверке подняться на пьедестал, а мне получить уникальное знание, которое пригодилось мне еще не раз.
ДВ: Что ты думаешь о своих иностранных коллегах?
МГ: Нам надо еще учиться их практике организации труда и тренировочного сервиса. Но в целом, традиции фундаментального образования всегда отличали наших тренеров от своих зарубежных коллег в лучшую сторону. На Западе зачастую достаточно двух месяцев подготовительных курсов, чтобы получить возможность работать со спортсменами, в то время, как у нас тренер получает свой диплом, имея широчайшие знания и навыки не только по своей непосредственной специальности, но и по многим смежным дисциплинам – от педагогики и психологии до физиологии и истории спорта. Программу тренировок чемпионов можно элементарно скачать из Интернета, но слепое следование чужим стереотипам редко приводит к успеху. Поэтому роль личности тренера, его эрудиции и опыта будут всегда актуальны.
ДВ: Какой опыт ты извлек из своей карьеры спортсмена для своей сегодняшней деятельности?
МГ: Я стараюсь быть ближе к спортсменам, чем это было когда-то с нами. К примеру, у Кошкина не было полутонов – черное или белое, неподчинение каралось анафемой. Я же, если вижу, что у спортсмена полный негатив к какому-нибудь заданию или тренировке, ищу компромисс, стараюсь что-то поменять, адаптировать свою программу под его состояние.
ДВ: Тебе приходилось когда-нибудь обманывать тренера?
МГ: Мы все хитрили, но по мелочам, конечно (смеется). Не доплыть разминку или какое-нибудь не основное задание грехом особым не считали, да и Кошкин сам смотрел на это сквозь пальцы. Но, чтобы обманывать… Такого у меня в крови нет. Я считаю, что вообще говорить неправду нельзя. Маленькая ложь часто влечет за собой необходимость дальнейшей неправды и человек запутывается сам и мешает объективно оценивать свое состояние. Допустим, спортсмен пропустил тренировку. Проспал. Или затусил в дискотеке на всю ночь. Но говорит, что заболел. Что делать тренеру? Болезнь спортсмена – это и ошибка тренера, в том числе. Ему необходимо внести корректировку в тренировочную программу, извлечь априори ошибочные выводы, то есть нарушить планы пути к победе. Поэтому я прощаю многое, но обман – нет, особенно, если вранье становится системой. Нарушить спортивный режим – это еще конец, признание в этом, во многом извиняет спортсмена и делает повторное нарушение маловероятным, да еще и тень на плетень не наводит. Ко всему прочему я, человек в городе (Санкт-Петербург – прим ред.) довольно известный, у меня много друзей, в том числе и в молодежной среде, так что затеряться моим оболтусам ночью в Питере не удастся (смеется).
ДВ: Какой должна быть психологическая атмосфера на тренировке?
МГ: Веселой. Раскрепощенной. Собрался на жесткую серию, посерьезнел, а потом ты снова молодой, веселый и красивый. Мои спортсмены мне в этом помогают. Например, Женя Логунов, как бы ему не было тяжело, он всегда улыбается, шутит, заводит всю бригаду, постоянно вносит позитив. Света Федулова, Ира Беспалова – это тоже наш юмористический актив, мне с ними хорошо. Результат нужно достигать играючи, по-другому почти никогда не получается.
ДВ: Ты помнишь свой первый набор?
МГ: Конечно. В прошлом году отмечал пятидесятилетие, из того набора ко мне пришло человек пятнадцать! Рома Щеголев – призер чемпионата мира и другие ребята, победители крупных всероссийский и международных соревнований, все они – мой первый набор, я познакомился с ними еще в 81-ом…
ДВ: Ты изменился с начала своей тренерской карьеры?
МГ: Да я каждый год меняюсь. Иначе я перестану развиваться, а это для тренера смерть. Новые ученики позволяют поддерживать мотивацию.
ДВ: Твой секрет мобилизации спортсмена на тяжелую тренировочную работу?
МГ: Предупрежден, значит вооружен. Перед началом тренировочного цикла я рассказываю спортсменам о том, что им предстоит. Как, где и в чем будет заключаться работа, мы ставим цели, и ребята соглашаются с предложенными планами, заданиями и тестами. Поэтому, когда настает время «ч» спортсменам ничего не остается, как только мобилизоваться, они уже к этому готовы.
ДВ: Насколько тренер должен вмешиваться в предстартовое состояние спортсмена?
МГ: Насколько? Есть спортсмены, в состояние которых вмешиваться вообще не стоит, это может только помешать им реализоваться. Но есть и те, кто перед стартом начинают мне ныть: «Ой, что-то не плывется…» и так далее. Такому я отвечаю: «Знаешь, для чего ты мне это говоришь? Для того чтобы оправдать свой возможный провал. Ты готовишься уже не побеждать, а к чему-то другому». В общем, в таких случаях необходимо вмешательство и коррекция состояния. Причем между обоими этими типами нет прямых параллелей с успешностью или неуспешностью. Наоборот, часто те, кто ноют, оказываются в числе чемпионов, потому, что они умеют тонко и чутко прислушиваться к себе, контролировать свое объективное состояние. А направить этот самоанализ в нужное русло – это задача для тренера.
ДВ: Универсальное качество успешного спортсмена?
МГ: Не отвлекаться мешающими подготовке вещами. Четко следовать из пункта «А» в пункт «Б». Что бы ни творилось вокруг. Иметь железный иммунитет от желания нарушить режим и не поддаваться на провокации. Психологическая устойчивость. Как у Сальникова. Или как у Попова. Помню в восемьдесят седьмом году, он плавал тогда еще на спине и был четвертым номером среди юношей, все разъехались на сборы, кто в ГДР, кто в Болгарию, кто куда, а он все на Круглом да на Круглом. Ему помог характер, и когда в 90-ом он пришел к Турецкому (Геннадий Турецкий – ЗТР, личный тренер А. Попова 90-04г.г. – прим. ред.) он знал и видел цель, был готов терпеть, чтобы побеждать.
ДВ: С кем легче работать, с мальчиками или девочками?
МГ: Комфортно работать с разнополой группой. С парнями не просто, они все очень самостоятельные, но за ними я как за каменной стеной, знаю — не подведут. За девчонок приходиться переживать больше, на то, они и девчонки. Зато на тренировках они более податливые, их проще убеждать. Вместе, и парни и девушки создают нужную атмосферу, так они дополняют друг друга.
ДВ: Насколько велика роль личного примера?
МГ: Таких примеров много. Это выдающиеся спортсмены прошлого, их отношение к своему делу. А сам, не смотря на свои 52, я иногда показываю ребятам примеры упражнений. Вот недавно демонстрировал технику работы на пресс из положения «березка», сделал повторений больше всех в группе, они удивлялись (смеется).
ДВ: В чем, на твой взгляд, смысл тренерской работы?
МГ: Когда-то, когда мы были детьми, Кошкин нам сказал: «Главное не то, что кто-то из вас станет олимпийским чемпионом, главное, чтобы после окончания спортивной карьеры вы сами стали бы тренерами». На мой взгляд, главное, чтобы спортсмен вспоминал с благодарностью о годах, отданных спорту, чтобы с удовольствием привел в спортивную группу и своих собственных детей.
ДВ: Что в твоей профессии самое тяжелое?
МГ: Образ жизни. Я бы назвал его антисоциальным. Без семьи, без дома долгие годы… Но за прошедшее время я лет сорок в таком режиме… Еще бывает тяжело внушить, объяснить спортсменам необходимость того или иного задания, а еще — переживать за них на соревнованиях…
ДВ: Помог ли опыт работы тренером в воспитании своих собственных детей?
МГ: Да. Дети выросли самостоятельными, и все потому, что папы никогда не было дома (смеется).
ДВ: Самый сложный элемент в тренировочной системе?
МГ: Реализоваться. Не сделать лишнюю работу. Особенно в предстартовый период. Нагрузиться – в этом ничего сложного нет, а вот подвестись к соревнованиям – это уже искусство. В случае, если ничего не получилось, сделать правильный вывод и все же найти путь к успеху.
ДВ: Роль тренера на соревнованиях?
МГ: Своим внешним видом внушать уверенность спортсменам. Быть рядом, в любой момент придти на помощь. Подсказать, успокоить, если необходимо, поддержать…
ДВ: Что ты делаешь в том момент, когда твои ребята выступают?
МГ: Плыву вместе с ними (смеется). Серьезно, наши идеомоторные связи настолько тесны, что после соревнований я худею, сбрасываю вес килограмма на 2-3.
ДВ: Почему спортсмены «стареют» в различном возрасте, одни, как, например когда-то, Богданова (Юлия Богданова – чемпионка и рекордсменка мира по плаванию в конце 70-х – прим.ред.) закончила выступать в шестнадцать, а другие, как Дара Торес из США. в сорок три года по-прежнему в основной сборной?
МГ: Психологическая усталость. В случае с Юлей все понятно – в двенадцать стать лидером команды, в тринадцать рекордсменкой мира, а в четырнадцать чемпионкой планеты! Она не выдержала пресса, он оказался слишком сильным для нее — по сути ребенка. С ней рядом не оказалось человека, который бы ей помог. Не ее личный тренер, не руководство сборной не смогли найти к ней нужный подход. Продолжать получать от плавания удовольствие – вот ключ к спортивному долголетию.
ДВ: Чем две педагогические специальности — учителя в школе и тренера — отличаются друг от друга?
МГ: Учитель в школе – он больше урокодатель. Он двигается по определенному учебным планом направлению. Если смоделировать аналогию, он, так же как и тренер, учит прыжкам, отжиманиям и прочему, но настоящий тренер учит все это делать лучше всех в мире.
ДВ: Когда самому бывает тяжело, где ищешь поддержки?
МГ: Стараюсь никого не грузить своими проблемами, по моему внешнему виду никто никогда не скажет в каком я состоянии. К счастью, депрессий у меня почти не бывает, так что я привык рассчитывать на свои собственные силы.
ДВ: Кто из спортсменов и в чем больше всего помог тебе развиться, как специалисту?
МГ: О действующих говорить не буду, они все мне помогают. А в прошлом, например, с Андреем Ивановым (неоднократный чемпион России в плавании брассом – прим. ред.) мне было интересно разгадать его природу движений, но до конца мне, к сожалению, сделать этого не удалось. А в случае с Ромой Егоровым, через год после начала работы с ним меня назвали папой Карло за то, что мне удалось исправить его «деревянную» технику. В итоге он стал призером олимпийских игр. На его примере я понял, что для того, чтобы преуспеть в спорте, не обязательно обладать выдающимся талантом, значительно важнее желание и целеустремленность.
ДВ: В чем отличие между тренерами — мужчинами и — женщинами?
МГ: Разницы нет. Вне зависимости от пола, тренеры отличаются друг от друга лишь мотивацией. А на эффективность их работы будут влиять, в первую очередь то, насколько синхронизированы их стремления с желаниями их учеников. Если тренер мечтает о машине, а спортсмен о золотой олимпийской медале, или наоборот, то на лицо различия в цели. Взаимонепонимание и разность целепологания приводят тому, что энергии для достижения результата может не хватить. Спортсмену, и тренеру необходимо мечтать и стремиться к одному и тому же…
ДВ: Как, на твой взгляд должна развиваться тренерская карьера и когда приходит профессиональная форма?
МГ: К тридцати – тридцати пяти годам тренер должен успеть пройти через начальное обучение, через работу с детьми. Это бесценный опыт, который не заменит ни что. К сорока – почувствовать себя в профессии, ощутить, что это его судьба, и пробиться именно со своим набором в сборную. У меня в бригаде всегда были талантливые спортсмены, но сейчас я понимаю, что сегодня мог бы с ними сделать больше. Поэтому, считаю, форма тренера растет с увеличением его профессионального опыта.
ДВ: Можно ли совмещать успешную карьеру тренера со счастливой семейной жизнью?
МГ: А что такое счастливая семейная жизнь? Ну действительно, что это такое? В спорте все понятно – очки, голы, секунды. А в семейной жизни критерии счастья у всех разные. Для кого-то — это учеба детей в Гарварде и жизнь на Рублевке, для других — это здоровье и благополучие родных и близких, поэтому, что с чем совмещать?
ДВ: Твоя тренерская мечта?
МГ: Подготовить олимпийского чемпиона.
ДВ: Сделай, свое духовное послание всем, кто стремиться на пьедестал.
МГ: Надо понять, чем и для чего вы занимаетесь. Никогда не ставить материальный фактор выше спортивной цели — говоря словами Клокова (Александр Клоков — старший тренер сборной России 2000-2008г.г.- прим. ред.???): ребята, плывите, а деньги вас догонят!
Источник: http://swimillustrated.ru/2015/04/03/i-bog-i-tsar-i-voinskij-nachalnik/
